В качестве одного из главных направлений Концепции государственной миграционной политики до 2025 года значится «содействие переселению на постоянное место жительства квалифицированных специалистов, а также иных иностранных работников, востребованных на российском рынке труда».

В качестве одного из главных направлений Концепции государственной миграционной политики до 2025 года значится «содействие переселению на постоянное место жительства квалифицированных специалистов, а также иных иностранных работников, востребованных на российском рынке труда». То есть, по сути, практически всех без разбора (поскольку сам факт трудовой деятельности мигранта – уже вполне достаточное свидетельство его «востребованности на рынке труда»). Проблему низкого качества миграционного притока, как уже было сказано, планируется решать за счет усиленных мер адаптации и интеграции мигрантов (в первую очередь из Средней Азии).

Очевидно, чтобы быть эффективными, эти меры должны быть весьма масштабными. В ФМС это понимают и подчеркивают, что опыт запущенных в 2013 году пилотных центров адаптации будет усиленно тиражироваться по всей стране. Учитывая, что на данный момент какие-либо обязательства по адаптации и интеграции мигрантов со стороны органов государственной власти и местного самоуправления не предусмотрены, ФМС России поручено подготовить и внести в правительство РФ проект федерального закона по адаптации и интеграции мигрантов, который исправит этот пробел.

Иными словами, мы предполагаем взять на себя бремя образования и воспитания значительной части населения слаборазвитых стран к югу от наших границ, с тем чтобы получить рабочую силу более высокой квалификации. Притом что уровень социализации и профессиональной адаптации собственного населения страны оставляет желать лучшего.

Спрос на «рабочие специальности» сегодня подчас выше, чем предложение. Однако решение этой проблемы лежит в области политики образования и социализации граждан России, а не миграционной политики. Исключение среди стран СНГ могут составлять мигранты из Белоруссии и Украины, которые имеют примерно тот же уровень социальных/профессиональных компетенций и культурных навыков, что и местное население. В целом же для подготовки квалифицированных кадров, востребованных промышленностью, необходимо развитие системы базового и дополнительного профессионально-технического и инженерного образования, обучения и переобучения кадров (в том числе в рамках внутрикорпоративных программ). Восстановление системы профессионально-технического образования и повышение престижа рабочих и инженерных специальностей среди российской молодежи, безусловно, потребует определенных усилий со стороны государства и общества. Но эти задачи могут быть выполнены меньшими средствами и, главное, с куда большей пользой и большими шансами на успех, чем обучение и воспитание «за счет принимающей стороны» миллионов мигрантов из Средней Азии.

Не вселяет оптимизма и европейский опыт адаптации и интеграции иммигрантов. Точнее – определенных когорт иммигрантов (преимущественно из мусульманских регионов). При значительном объеме усилий и средств, направляемых на эти цели, уровень их интеграции со временем снижается, а не возрастает. Причина – в коллективных стратегиях адаптации (плотные социальные связи в рамках общины), за счет которых поддерживается постоянная дистанция между общиной и окружающим обществом, плюс экономическая основа «гетто» в виде различных форм социальных пособий (гарантированный прожиточный минимум освобождает от необходимости выходить за рамки общины, бороться за интеграцию в личном качестве).
При этом общее качество институтов, отвечающих за социальную интеграцию, в западноевропейских странах выше, чем в России. Поэтому странно рассчитывать на то, что в нашем случае результат будет лучше.
Понятно, что в России нет и не предвидится европейского уровня социальной поддержки для вчерашних гастарбайтеров и их потомков. Однако абсолютно аналогичную роль в смысле экономического стимулирования геттоизации играет и будет играть в дальнейшем высокая доля теневого и криминального сектора в экономике. Участие в «этническом бизнесе», полулегальном или прямо криминальном (точно так же, как гарантированный прожиточный минимум в европейском варианте), делает оптимальной социальной траекторией для иммигрантов и их потомков образование своих сообществ и продвижение в их рамках.

Многие этнические мигранты едут не вообще в Россию, а во вполне конкретные принимающие сообщества, устроенные иерархически, имеющие разнопрофильные виды деятельности, связи и интересы. В том числе возможности трудоустройства мигрантов и социального контроля над ними. Собственно именно эти сообщества и являются неформальными организаторами нелегальной и легальной (правовой статус в данном случае не так важен) иммиграции в РФ. В своем ядре эти принимающие структуры далеко не всегда моноэтничны. Но почти всегда – монорелигиозны.

Иными словами, мусульманский иммигрант с высокой вероятностью будет адаптироваться не в специальных центрах ФМС, а в мусульманских сообществах.

Чем выше будет «валовой» объем миграции из южных регионов постсоветского пространства, тем больший вес будут набирать эти теневые сообщества, уже сегодня становящиеся питательной средой для распространения радикально-исламистских идей.

Если наше общество идет на такие риски во имя восполнения мнимого дефицита рабочих рук, то лекарство может оказаться хуже болезни. Безусловно, по отдельным секторам занятости может возникать потребность в концентрации трудовых ресурсов извне. Но акцент должен быть сделан на контролируемую временную миграцию, основанную на принципах оргнабора в странах выезда по предварительному запросу работодателей. Приоритетом в сегменте массового труда иностранных граждан должно стать создание прозрачной системы рекрутинга рабочей силы (причем не обязательно в странах СНГ) и режима подконтрольного пребывания мигрантов в стране под ответственность работодателя, а не параллельной мигрантоориентированной системы социализации.