Понятно, что газовая война, в ее нынешнем развитии, - очередной нокдаун «путинской России».

Поскольку другой России (без кавычек) в политическом плане у нас пока нет, каждый такой удар нужно оценивать дифференцированно и смотреть – бьет ли он собственно по тупиковой путинской модели или по государственности как таковой?

В данном случае, все же больше первое, хотя и без второго не обошлось.

Национальные интересы затронуты в одном болезненном пункте: Россия претендует на статус региональной сверхдержавы на постсоветском пространстве. А этот статус предполагает способность самостоятельно разрешать конфликты в той сфере, на влияние в которой ты претендуешь. Сейчас же мы видим, как обе стороны призывают в арбитры Европу. Россия и Украина выстраиваются в ряд как два повздоривших сателлита.

Это прочтение ситуации будет особенно наглядным в том случае, если «миротворческий саммит» состоится все же где-нибудь в Праге или Брюсселе.

Вместе с тем, в российской политике все минувшие годы была заключена еще одна претензия – претензия на роль гаранта энергетической безопасности Запада. Сегодня эта роль провалена окончательно и бесповоротно.
И вот об этом сожалеть уж точно не стоит.

Если Европа снизит свою зависимость от России, то Россия сможет снизить уровень своих обязательств перед Европой. В этом смысле, мы кровно заинтересованы в диверсификации европейского энергопотребления – это позволит пустить дефицитный газ на нужды российской экономики.

Если Европа окончательно растопчет мечты российской газовой элиты и заблокирует обмен активами в энергетической сфере, то единственным способом качественного повышения нормы прибыли от природного газа станет его переработка и продажа продукта, а не сырья.

Вообще, экспорт природного газа в Европу необходимо постепенно сворачивать и переходить на продукты передела. Об этом у нас писали не раз, в том числе – совсем недавно.

Несомненно, это означает, что пора распрощаться с любимым детищем путинской дипломатии – геополитикой газопроводов. Экспортные трубы следует рассматривать как атавизм. Он может функционировать, но именно что остаточно. С ним не следует связывать никакой перспективы.

Энергетическая индустриализация – в чем-то даже более экономичный проект, чем газовая геополитика.
Собственно, последняя, со всеми ее триумфальными планами северных и южных потоков, чудовищна именно тем, что мы затрачиваем уйму сил и средств на то, чтобы оставаться, как и прежде, в своем сырьевом капкане.

В этом смысле, она представляет собой исторический соблазн. Будоражит воображение, но не оставляет ни единого шанса на развитие.